Коки едва успевает разуться. Казуя коротко целует его, посылая очередную жаркую волну по телу, и тут же удаляется на кухню, а Коки неловко топчется в коридоре, неуверенный, стоит ли проходить дальше в квартиру. У него появляется желание выбежать из квартиры и вызвать лифт. Остановить кабину между этажами и… Даже не думай убежать, парень.
Коки заталкивает дурацкое желание куда подальше и проходит на кухню вслед за Каме. Казуя щелкает выключателем чайника, его вопрос Коки слышит будто через вату – кровь стучит в висках, заглушая окружающие звуки.
- Я бы воды выпил. Со льдом. – У Коки пересохло во рту, его голос хриплый – будто по глотке провели наждачной бумагой.
Танака неуверенно проходит на кухню, облокачивается о стену и смотрит на возящегося с чайником Казую. Коки кажется, что у Казуи напряжены плечи. Он хочет подойти, обнять Каменаши, прижаться губами к основанию его шеи, уткнуться лбом ему в затылок, прижимая к себе, но не делает этого. Коки хочет сейчас одного, и как можно скорее. И боится, что не сдержится, если обнимет Казую. И снова думает о том, чтобы остановить между этажами кабину лифта.
Как было бы просто, если бы это была девушка… Ну или по крайней мере не Каме.
Коки прикрывает глаза и глубоко дышит, пытаясь унять возбуждение. Оно не прошло, после того как они вышли из такси – и сейчас Коки почти физически больно, у него дрожат руки и трясутся колени. И аутотренинг в очередной раз не помогает.
-Каме, можно я воспользуюсь твоим душем?  - голос Танаки изменяет хозяину, Коки краснеет и смотрит себе под ноги. Казуе наверняка будет неприятно. Но дальше терпеть Танака не сможет – весь самоконтроль ушел на то, чтобы сдерживаться в клубе, в такси. И, в конце концов, мы оба парни, Каме ведь поймет, и я не буду делать это при нем и… и…

-Льда у меня нет. – Каме смотрит в глаза Коки, и Коки видит в них понимание – по крайней мере, ему так кажется. И когда Танака прикрывает глаза, Казуя делает небольшой шаг в его сторону, но Коки не замечает этого и невольно рушит вопросом про душ повисшее в воздухе что-то.
-Да, конечно..
Интонация у Каме какая-то «не такая», но Коки сейчас не в состоянии фиксироваться на деталях. Он благодарно кивает и берет со стола минералку. Вода в бутылке  холодная, именно то, что нужно, и все хорошие манеры Танаки сметает, начисто. Он делает жадные глотки – прямо из горла, игнорируя стакан, и приговаривает половину пол-литровой бутылки в момент.
- Извини, очень хотел пить. – Коки улыбается и ставит воду на стол. Улыбка выходит кривоватой и несколько вымученной, но Танака этого не замечает.
– Я ненадолго. – бросает он, выходя из кухни, и едва ли не бежит в ванную: последние силы ушли на то, чтобы сдержаться на кухне.
Оказавшись внутри, Коки поспешно сдергивает с себя майку и бросает ее не глядя, рвет вниз молнию на джинсах, скидывая их на пол вместе с бельем. Он часто дышит и сам удивляется своей реакции – Танака никогда еще не раздевался с подобной скоростью, чтобы просто залезть в душ. Ну или не просто, не суть важно. Сам с собой это совсем не то, что с другим человеком, когда  возбужден настолько, что выпрыгиваешь из штанов, умирая от предвкушения… Впрочем, именно это Коки сейчас и делает. И кажется, забывает запереть дверь, и скорее всего ему это не важно.
Танака сомневается всего секунду, и врубает холодный душ. Пробирает – не до мозга костей, но ощутимо, однако проблема остается нерешенной – Коки все еще хочет. Почему то сейчас это сложнее, чем обычно.
Он закрывает глаза и обхватывает себя у основания.
Резкий вдох, движения руки по всей длине – и Коки против воли представляет себе Каме. Не пышногрудую девушку из бывших, настоящих и будущих пассий, а именно Каменаши Казую, как в нарезке из видео – Коки пытается прогнать наваждение, и не может – лишь с силой закусывает губу. Дыхание сбивается, перед глазами пляшут звезды, и Коки быстрее двигает рукой, медленно сползая по стене вниз.

Каме будто под ним – близкий, горячий, и Коки фактически верит в эту иллюзию, и двигает рукой так быстро, как только может. Краем глаза он вроде бы замечает какое-то движение, вроде бы слышит резкий хлопок, но это не имеет для Коки сейчас никакого значения. Главное – не останавливаться, главное сейчас – достичь разрядки, и Коки весь подается вслед движениям своей руки. Дальнейшее не занимает много времени – очень скоро по телу проходит волна удовольствия, за ней другая - посильнее, и тут же Танаку будто обухом топора по голове шарахает, что называется, накрывает с головы до ног. Коки трясет от удовольствия – в прямом смысле – и он едва успевает закусить предплечье, чтобы не застонать в голос.
После того, как все заканчивается, он некоторое время смотрит на раскрытую ладонь, на пальцы, испачканные прозрачно-белой жидкостью - Коки не сразу выходит из ступора и врубает душ. Он все еще чувствует отголоски наслаждения, испытанного секундами ранее, у него еще бегут по спине мурашки и стремительно слабеют конечности.
Желание одно – лечь на дне ванной с закрытыми глазами, но на кухне ждет Каме. Коки врубает поочередно горячую и холодную воду, и постепенно приходит в себя от напора струи из душевой лейки и перепадов температуры. Сонливость уходит, остается лишь ощущение приятной расслабленности. Наверное, Коки правильно сделал, что решил свою «маленькую» проблему здесь.
Он заворачивает вентили, оглядывается в поисках полотенца и холодеет: дверь в ванную комнату закрыта не полностью, а на полу – на кучке его одежды – валяется  скомканное полотенце.
Каме.
Уши Танаки, его лицо моментально вспыхивают, а ему становится мучительно стыдно. И страшно тоже – всегда аккуратный Казуя никогда бы не бросил полотенце на пол, если бы только не увидел что-нибудь из ряда вон, конечно.
И Коки понимает, что Каме видел, и наверняка счел произошедшее выходящим из ряда вон. Он не знает, что именно и сколько  увидел Каме, но холопок двери галлюцинацией не был, определенно.
Он со вздохом подбирает полотенце с пола и вытирается. И мечтает провалиться сквозь пол. Так - либо чтобы сразу умереть, либо чтобы материализоваться в иной вселенной.
И как теперь разговаривать с Каме? Не все, что нормально для тебя – нормально для других, парень. – Коки натягивает джинсы на кое-как обтертое тело и сует скомканную влажную майку в задний карман – так, что она болтается на манер вечных платков Уэды. – Может Каме вообще никогда…  Нет. Заткнись парень. Лучше вообще в эту сторону больше не думай. – Танака ерошит волосы полотенцем, подсушивая их, и хлопает себя по щекам.
Покер фейс. Просто успокойся. Делай вид, что ничего не случилось. Ты ничего не видел, парень, и все дела.
Коки улыбается одной из своих хулиганских улыбочек – деланной, разумеется – и чувствует себя немного увереннее. Он выходит из ванной и идет на кухню как есть – полотенце на шее, майка в кармане, разморенная физия с глуповатым выражением и полнейший бардак в мозгах.

- Спасибо. Я эээ…
Каме запинается, прячет взгляд, и Коки смущается сам. Он чувствует неловкость, стыд, и топчется в дверном проеме – никак не решается пройти в кухню. Танака буквально ждет, что Каменаши, старательно смотря куда-то в сторону от его левого плеча, добавит что-то  в духе «это было возмутительно!», но этого не происходит, и Коки с облегчением выдыхает. Каме молчит, наливает воду в турку и достает кофе, и Коки аж весь подбирается. Каме словно прочел его мысли: Танака чертовски хочет кофе.
Кофе – сваренный в турке, по всем правилам, а не из аппарата, который жужжит в кухне Коки каждое утро. Каме слишком правильный, чтобы использовать кофеварку или варить кофе черт знает как,  – приходит в голову Танаки, в предвкушении следящего за сосредоточенными движениями согруппника.
-Спать хочешь? где тебе постелить? – вопрос звучит неожиданно, Коки моргает пару раз и думает, что ослышался.
Он немного не ожидал, Каме предложит остаться спать. Точнее, ожидал, что его вышвырнут вон, как только немного обсохнет. И остаться у Каме Коки был не то, что не против – совсем наоборот: откровенно за, всеми своими руками и ногами. Значит, Каме не в таком сильном шоке, значит, он не сердится. А еще интересно, значит ли это что-нибудь? Ну, что-нибудь? Да?
- Спать? Не… не очень. Так. Где тебе удобно будет.
Коки проявляет и мысленное, и устное косноязычие и смотрит в спину Каме, начиная надеяться на что-то – хотя сам не понимает, на что конкретно. Он подходит к Каме, не отводя взгляд, и обнимает его поперек грудной клетки, прижимая к себе – делает то, что хотел сделать еще до того, как сходил в душ.
Каме наверняка будет недоволен – Танака мешает ему разделываться с кофе, но Коки сейчас плевать – не на Каме, разумеется, и не на кофе. А на все остальное.

Каме замирает – даже ложечка не стучит тихонько о стенки турки, и Коки сжимает объятия чуть сильнее – боится, что сделал что-то не так, и хочет показать, выразить свои чувства этим объятием. Когда Каме медленно оборачивается – разворачивается к нему, Коки немного удивляется. Он расслабляет объятия, позволяя Каме повернуться, и снова смыкает руки вокруг Казуи, прижимая его крепче к себе, не верит до конца в происходящее. Танаке кажется, что Казуя просто обязан вышвырнуть его вон – после того, что произошло в душе, и этого не происходит – скорее наоборот: Каме не отталкивает его, а утыкается лбом ему в плечо – и Коки сдавливает грудь. Не сильно – он может дышать – но ощутимо. То, как Каме обнимает его, говорит о многом – подумал бы Коки, если бы мог думать, если бы  ситуация была попроще, постандартнее что ли – Каме ни разу не девушка, Каме это Каме, в конце концов. Но Коки об этом не думает – лишь чувствует, как уязвим Казуя, и хочет его защитить, хоть и сам не знает от чего, хочет быть всегда рядом.
Танака улыбается уголком губ и целует Каме в висок. Они одного роста, но сейчас Коки почему-то кажется, что он намного выше – наверно потому, что сейчас Каме выглядит уязвимым… таким близким, открытым. Он целует Каме еще раз, и гладит его у основания шеи, перебирая волосы. Коки нравится прическа Казуи – доходящие фактически  до плеч, слегка вьющиеся пряди ни чета его собственным – короткому ежику затравленных осветлителем волос, и Танака перебирает каштановые пряди снова и снова, наслаждаясь неожиданным ощущением гладкости под ладонью. Его немного пугает, что он начинает относиться к Каме чуть-чуть как к девушке, но Коки мысленно одергивает себя и, касаясь пальцами подбородка Казуи, приподнимает его лицо, смотрит в его глаза – Каме пытается спрятать взгляд, и сердце Коки пропускает удар. И Коки целует его  медленно, нежно, одной рукой ласкает волосы Каме, другой – придерживает его подбородок, и чувствует себя счастливым сейчас. И хочет, чтобы Каме был так же счастлив.

Коки замирает – горло будто ледяная ладонь схватила – не может понять, послышалось ему, или нет, и надеется, что все-таки послышалось, списывает на свое воспаленное воображение. Иначе он просто не знает что делать – Танака испытывает сейчас неприятно холодящее чувство, которое люди обычно зовут страхом – и думает об ответственности, о том, что это – Каме,  что сам он уже ни в чем не уверен, и уж точно никогда не задумывался над смыслом такого слова как «любовь» и ее присутствием в своей жизни.
Несколько секунд Коки просто стоит столбом – не может заставить себя пошевелиться, и не сразу отвечает на поцелуй. Горячо, немного неловко, уставившись в воображаемую точку где-то за затылком Каме. Коки пытается понять – послышалось ему, или нет – и не может.
- Каме… - он прерывает поцелуй и сжимает Казую в крепком объятии.
Танака утыкается носом ему в шею Каме, и зажмуривается, обватив руками плечи Каме, сильно сжимая их.
Кажется, Коки верит. И эта штука даже посерьезней секса. И Коки без понятия, что со всем этим делать, и Каме наверняка почувствует его сердцебиение – Коки ведь совсем близко, совсем рядом с ним.

Коки медленно понимает, что на самом деле уже нифига не понимает, пару раз мысленно называется себя идиотом, еще один раз – дибилом, и на этом с самобичеванием закругляется. Вроде не он, а Каме, именно Каме, в шоковом состоянии вылетел из ванной, застав Коки… 
Да мы оба мужчины, в конце концов!
Со стороны Коки это, пожалуй, было неприлично, но после такси о приличиях думать как-то не приходилось. Но Каме был в шоке, и Коки думал, что отправится прямехонько домой на своих нетвердых двух, а вместо этого Каме предложил остаться и варит кофе, и сейчас целует его в шею, и спрашивает, чего Коки хочет. И вполне естественно, что Коки интерпретирует вопрос в интимно-постельном русле.
- Ээээ. Я бы не отказался. – прямо и без затей отвечает Коки, ухмыляется и проводит ладонью по спине Казуи. – А это… нормально? - и тут же закусывает щеку.
У кого что болит. - Танака замирает, словно мешком пришибленный. - Может, Каме спрашивает про кофе? Или про кровать? Кровать…  В смысле, про сон. Ну или еще про что-нибудь?
- М. Кофе? - полувопросительно-полуутвердительно бормочет Коки, обеспечивая обоим возможность дать задний ход на всякий пожарный, но из рук Казую не выпускает. Скорее всего он принимает заботу Каме за намек. Ну а как еще ее интерпретировать, когда тебя в этот момент целуют – и хорошо так целуют! – в шею? Типа желаемое – за действительное. Иногда Коки порядочно наглеет, и в его голове начинает твориться черти что. И вообще, ему кажется что понятия из ряда «физика» и «лирика» окончательно смешались. Точнее, доминировала физика, затем - лирика, пока Каме… Нет, Казуе нельзя прикасаться к Танаке, если он не хочет последствий – пара касаний губ, и Коки уже не парится над смыслом понятия любовь, которую про себя уже не может отличить от кучи понятий более конкретного и осязаемого толка.

Каме прикусывает его шею,  Коки закусывает губу. Упс. Неужели второй раунд? Сердце пропускает пару ударов, посылая кровь в район ширинки.
Что же ты со мной делаешь, Каме-тян?
А Каме тем временем отворачивается и готовит кофе. Разумеется, лучше бы Казуя не отворачивался, а продолжал, есть вещи несоизмеримо лучше, чем кофе, но Коки приятно, что Каме готовит для него.
-Может что-нибудь еще? Корицы добавить?
Коки сейчас корица как-то пофигу, кофе будет вкусным и без нее – Танака уверен. Да и если бы кофе, который варит для него Каме, оказался бурдой, даже самой гадкой субстанцией на свете – Коки проглотил бы все без остатка и, довольно улыбаясь, попросил бы добавки. Он уверен, ему понравится – по любому рецепту и в любом случае.
- Не… - и подходит ближе, снова обнимая.
Каме стоит вплотную к столу, и движение Коки буквально вдвигает его в столешницу. Танака кладет руки ему на талию, прижимая к себе - и оттягивая от стола - и целует в затылок.
- Нафиг корицу.
Каме немного напряжен – Коки чувствует это своим телом и легко массирует плечи Казуи, затем целует его затылок еще раз. Майка мешается, но Коки не просит ее снять – он не понимает до конца, почему именно напряжен Каме, был ли в его вопросе намек… Короче, Коки сейчас многого не понимает, и боится, что не удержится, и будет делать что-то, только если Казуя позволит. Поэтому вместо того, чтобы спросить разрешение – или тупо стащить с согруппника майку и размять напряженные плечи – разворачивает Каме к себе и коротко целует, прежде, чем задать вопрос.
- У тебя напряженные плечи. Почему? – Коки заглядывает в глаза Каме, поднимая его лицо за подбородок, и понимает, что слишком прямо задал вопрос.  -  Ты все время спрашиваешь, чего хочу я… А для меня важнее, чего хочешь ты. И почему ты напряжен – как будто сам с собой борешься. Скажи, чего ты сейчас хочешь, Каме?
Коки целует согруппника еще раз и добавляет тихо.
- Чего бы ты не хотел... Я все сделаю, обещаю.

Каме реагирует странно. Все странно.
Выключает плиту - кофе так и остается стоять в турке, и Коки изумляется этой его непохожести на себя. Это скорее в стиле самого Танаки - взять и бросить недоваренный кофе на плите.
И не отвечает на вопросы - ни на один  лишь бросает - "Коки...", которое сам Коки фиг знает как интерпретировать.
А когда Каме ведет его за собой, в комнату, и, рывком откидывая одеяло, ложится, оставляя ему место, Танака забывает, как его собственную маму зовут - не говоря уже обо всем остальном.
Он снимает джинсы и скидывает их куда-то в сторону, туда же оправляется и полотенце с шеи - и ложится рядом, накрывая Каме сбившимся возле ног одеялом. Самому Коки жарко, и он лежит, что называется, эс ис - из одежды только боксеры. Ничего лишнего, но белье на месте - дабы не смутить Каме, все таки не у себя дома.
Улегшись, Коки сммотрит на Казую - рассвет чертит тени под его глазами - и Коки понимает, насколько устал Каме. Танака приподнимается и садится на кровати, а затем без всякой задней мысли расстегивает джинсы Каменаши, тянет одежду с бедер вниз и, получив сонно-недоуменный взгляд, краснеет и оправдывается.
- Тебе будет неудобно спать. Каме, как вообще можно спать в штанах? - стягивает штаны с щиколоток и, памятуя про аккуратность Каме, как можно аккуратнее складывает их, после чего вешает джинсы спинку кровати.
Разобравшись с предметом гардероба, Коки возвращается на свое, надеясь законное, место рядом с Каме, и целует в висок.
- На твоем месте я бы и футболку снял... - И тут же прикусывает язык, надеясь, что Каме не сочтет его предложение - Сон без одежды является верхом удобства для Коки - за... ну если не дерзость, то на развод уж точно.
Ох черт! - Коки мысленно ругается.